Дикая кировчанка: на Ближний Восток одна и без денег

В 2018-19 г. наша землячка проехала автостопом 10 стран и 3 российские республики. Ольга путешествовала одна, с минимальным бюджетом, не зная английского. До этого она почти не бывала за границей, всю жизнь прожила в Кирове и проработала на одной работе. Наш портал уже писал о её путешествии, сейчас кировчанка делится впечатлениями об Иордании.

Приграничный конфликт

В Иорданию я перешла по земле из Израиля. И тут же попала в переплёт. Таможенники продали мне визу, но не выпустили за шлагбаум! Почему, удалось понять не сразу. Русский они знают как я арабский, а уровень английского у меня нулевой. С помощью интернациональных «такси» и «мани» я поняла, что мне навязывают машину до Аммана за 60 динар. Иорданский динар обходится русским в 98 рублей за штуку, так что мое «нет» было тверже всякой валюты.

Долго таксисты и полицейские внушали мне про опасность автостопа, а я им – про свое право идти пешком. В итоге меня вернули на КПП, но тут появился иорданец на белом джипе. Он заехал на границу забрать свою дочь и согласился подкинуть меня до Аммана. Призрак иорданской тюрьмы рассеялся. А вид из окна подтвердил слова полицейских – автостопом я могла не уехать. Вокруг было пустынно, бредущие по обочинам мужчины не внушали доверия.

Амман

Первым городом на моем пути был Амман. Архитектурой и красотой он не походил на столицу – двухэтажные цементные домики, много шума и грязи. После ночёвки в дешёвом и неприглядном хостеле, я из Аммана сбежала. Бежать из 4-миллионика, лежащего на горах, да еще с рюкзаком получалось медленно - у меня было время рассмотреть местную жизнь и людей. Всё очень диковинное. Особенно колоритны базары со специями, орехами и сладостями. Вдоль дорог продают ковры, большие круглые подносы, кальяны, печки типа мангалов и… дубленки! Прямо тут же в больших кувшинах греется кофе, и официанты разносят его водителям в маленьких стаканчиках на подносах.

Люди, как и много веков назад, ходят в национальной одежде. Мужчины - в длинных «халатах» и красно-белых клетчатых «арафатках». Женщины – в длинных закрытых платьях, на головах накидки с овалом для лица. Лица открытые, приветливые. Многие мне улыбаются, говорят «хеллоу» и «велкам». Это так приятно!

Везде работают мужчины – в общепите, в магазинах, в парикмахерских. Они же сидят вдоль дорог и в кафе, женщин видно лишь у рынков. В Иордании царит примат семьи. Никто не спрашивает, на кого я училась, кем работала, сколько получала. Только есть ли у меня муж, дети и родители. Здесь другие приоритеты и это помогает взглянуть на свою жизнь под другим углом.

Мадоба

Туристическая Мадоба прекрасна, а по сувенирным магазинам можно ходить как по музеям – столько там красивого и интересного. В центре города рядом с мечетью стоит православный храм (хотя подавляющая часть страны мусульмане), а по соседству – мой хостел за 6 динар в сутки.

В Мадобе я застала дождливые дни. Холодно было и на улице, и в хостеле. Чтобы согреться, я спускалась в холл к обогревателю. Однажды услышала родную речь и кинулась общаться, но как сытый голодного не разумеет, так и турист не поймет автостопщика. Это я за два месяца вдали от родины соскучилась по землякам, а они нет. У местных я встречала больше отклика, у них вообще царит культ гостя и путешественника.

В другой вечер послышалась похожая на русскую речь, оказались словаки, разговорились. Всё-таки «без языка» жить скучно, а словацкий понятный, если говорят медленно. Ребята путешествуют на двух машинах и согласились меня подвезти.

На следующий день мы спустились среди холмистых гор по крутому серпантину вниз, к самому Мертвому морю. Всего 30 км, но оказались в солнце и тепле. Кругом пустыня! Изредка стоят каменные домики, кусты акаций, оливковые деревья и пальмы. Травы нет, только песок, камни и мусор. Тут же бегают дети, верблюды, козы. На ослике, покрытом ковром,мальчишка везёт пластиковые канистры.

Распрощавшись со словаками, я вышла на трассу, не зная где найти ночлег. Наступал вечер. Вокруг дорогие отели, дальше только деревни. Мне еще повезло, что поблизости было кафе, можно перекусить.

Мёртвое море

Оно штормит. Сзади сгущаются синие тучи, у берега серые волны взбивают белую пену. Я спустилась к самой воде, и на ветру, под шум прибоя, запела свои любимые песни... Нахлынула ностальгия, навернулись слезы, а за ними пришла радость. Я поняла, что спешить некуда. И если ночлег не найду, то можно спать на улице в спальнике, ведь здесь тепло.

На новенькой полупустой трассе мне удалось застопить маленькую синюю машину с двумя амманцами. Думаю, мои ответы про ночлег показались им странными, они решили выручить «крейзи гёрл» и принялись кому-то звонить. Я представляла их разговор как в фильмах с закадровым переводом: «Давай продадим эту русскую. Сейчас мы её завезём». Но мне ничего не оставалось, как надеяться на лучшее.

Наконец мы доехали до их знакомого Уильяма, который пускает иностранцев бесплатно! Экономия бюджета меня обрадовала не меньше, чем сама возможность ночлега. На вид Уильяму было за тридцать, удивляло его английское имя, не принятое у арабов и негроидные черты. Рассказывая о своей философии гостеприимства, он сказал поразительные слова (в переводе): «Я делаю отношения, это самая важная вещь для человечества, быть состраданием друг друга». По-моему, мощно сказано!

Аль-Мазра

Так я попала на ночлег в дом в настоящей иорданской деревне... Это был просторный сарай из глины или цемента с вентилятором и лампой под потолком, да широкими скамьями вдоль стен, одна из которых и стала моей постелью. Туалет был на улице, а пол земляной. Окна с решетками закрывались деревянными ставнями и выходили на площадь, за которой виднелись такие же одноэтажные плоскокрышные домики.

Всё это я разглядела утром. Рядом был дом Уильяма, где в двух небольших комнатах жил он сам, на втором этаже – его сестра с детьми. Причем их жильё напоминало средне хорошую российскую квартиру.

Уильям с утра уехал в Амман, а я отправилась гулять. Мне было не уютно идти одной по нетуристической Иордании, но местные оказались доброжелательными - отогнали от меня ватагу ребятишек, сбежавшихся просить «ван доллар» у «мадам». А пекарь угостил тонкими и большими как противень «блинами», которые пёк прямо на улице.

Эта деревня Аль-Мазра была богаче той, у Мёртвого моря, но тоже не привлекательной – всюду песок, одинаковые квадратные домики, мусор, козы, ни травинки. За деревней - палатки из невообразимого тряпья и палок. В них живут то ли бедуины-кочевники, то ли местные цыгане.

Конфликт с БТР

Я ушла далеко за деревню, солнце палило, а через дорогу плескалось Мёртвое море. Спуск к нему был крут, но я не сдалась - полевитировала в солёном сиропе, попробовала на зуб белые кристаллы и замерла, греясь на камешках. Вдруг возник военный и сказал, что одной здесь находиться нельзя – место не оборудовано для купания. Как же я разозлилась за вторжение в мою идиллию! Бурча «ай нот андестент» оделась и ушла вдаль по трассе.

Но от иорданских военных так просто не уйдешь! Вскоре меня догнал БТР с пулеметом на треножине. Бежать было некуда, испугаться я не успела, как высунулся знакомый военный и вручил мне бутылку воды. Пройдя ещё несколько метров, я ощутила, как она мне нужна – жидкая соль превратилась в кристаллы и стала натирать везде, где можно.

Пришлось спуститься в укромное место между скал, ополоснуться и ещё час просидеть там, прячась в тени от палящего солнца. В это время я думала, что, жалуясь на холод, переборщила - настоящим испытанием для меня стало +25 на Мертвом море. Еще думала про свою «смелость», которая на самом деле безрассудность и вера в лучшее. Раньше читая про женские одиночные путешествия,я считала их опасными. Сейчас, когда сама езжу, мне кажется это нормальным. Думаю, найти верное соотношение между доверием миру, авантюризмом и настороженностью – это один из уроков моего трипа.