Вятичу – 120!

В головах у многих до сих пор путаница. Говорят, что Николай Курагин получил завод «Вятич» в 90-е по общей для того времени задорной схеме «прихватизации». Это не просто не так, а не так совсем. А некоторые утверждают, что «Вятский квас» - «искусственно созданный бренд». Это тоже нужно вкратце поправить - ради психического здоровья и умственного процветания жителей Кировской области.

 

Оценить Перестройку/Перестрелку внятно пока не удалось никому – для одних это конец тоталитарного СССР + воздух свободы, для других вторжение чуждых нам ценностей + потеря народного единства.

Истина где-то посредине: но с чем подошел «Вятич» к финалу «проекта СССР» можно сказать точно и емко.

«Началось» все в 1985 - сначала по заводу ударил «сухой закон» им. Горби.

Сначала производить не запрещали – только в кировских СМИ вышел заголовок «Закроют ли завод?», а подведомственные (других и не было) торговые точки начали с опаской заказывать продукцию.

Затем ухайдакали Слободской стекольный завод, созданный Шмелевым, компаньоном Шнейдера, в 1907 году: чтобы некуда было наливать, зачем же еще?!

Стоимость тары взлетела, введены были талоны на покупку спиртного (с ними мухлевали со страшной силой); как сказали бы экономические публицисты – «рынок лихорадило».

Потом пришло распоряжение: все линии по розливу пивоваренной продукции сдать на металлолом, ура, товарищи! Ситуацию спасла Елена Чувашова (та, которая легендарная «Елена», главный пивовар завода с марта 1966 по сентябрь 1994) – она повесила на линии таблички «Розлив минеральной воды».

И обманула проверки.

Но очень скоро «сухой закон» пришлось свернуть - стало не до него.

Экономические реформы Горбачева (здесь нужно сказать правду) были отчаянной попыткой спасти СССР – страна экспортировало 80 млн. тонн нефти по 17 USD за баррель, а импортировала 40 млн. тонн зерна по 176 USD за баррель. Считайте сами. Бюджет был сведен с дефицитом в 25%, покрывали его за счет внешних займов и продажи золотого запаса.

Вожжи нужно было отпускать – и в 1986 году принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности» (можно было подрабатывать таксистом, и за это уже не нарисуют уголовную статью), а в 1987 году Постановлениями разрешили частное общественное питание и частное производство «товаров народного потребления».

1 мая появляется «Закон о государственном предприятии» и «Закон о кооперации».

Впервые со времен НЭПа частники были разрешены.

Статья №10 этого Закона провозглашала немыслимое для Soviet Union: «Вмешательство в хозяйственную или иную деятельность кооперативов со стороны государственных органов не допускается».

Осенью 1987 в Москве на Фрунзенской набережной прошла выставка кооператоров: «вареные джинсы», кроссовки а-ля «Адидас», кассеты, футболки, – и выставка это стала последним публичным мероприятием, которое посетил Борис Ельцин в чине первого секретаря горкома КПСС.

Количество кооперативов только в Москве составило более 500, юный кооператор Гусинский (кто не помнит - олигарх, владелец телеканала «НТВ») штамповал ежедневно 50 тыс. медных «чудодейственных» браслетов себестоимость в 3 копейки, и продавал их по 5 рублей.

Клондайк.

Комиссию Моссовета по кооперации возглавлял покойный мэр Лужков.

Как все это коснулось «Вятича»? Строго негативно.

Государственный завод не мог торговать продукцией свободно – и отпускал ее по фиксированным ценам «талантливым» кировским кооператорам, которые машинами закупали напитки по 50 копеек за 0.5 литра, и тут же продавали их у ЦУМа их по 5 рублей.

Трехкомнатную квартиру можно было купить за неделю.

Центральная власть пыталась обуздать спекулянтов, вводила драконовские налоги, ограничивала покупку сырья и продукции – но джин уже был выпущен из бутылки, и загнать его обратно было невозможно.

4 июля 1991 года был принят Закон РСФСР «О приватизации», который мог бы стать эпитафией для «Вятича»: он мог быть акционирован (что и случилось), и распродан по частям (чего не произошло).

«Проект СССР» завершился через несколько месяцев, и завод вошел в турбулентные потоки 90-х: время познакомится с бывшим Председателем совхоза «Мухинский», бывшим Главным зоотехником агрофирмы «Дороничи», Николаем Витальевичем Курагиным.

 

НИКОЛАЙ КУРАГИН

 

Родился в городе (с 1944 года) Зуевке с населением в 20 тыс. в семье «родственников врага народа».

Деда посадили на 10 лет (слава Богу, с правом переписки!) за три вещи: был из семьи священников, критиковал сталинский займ, и фамилия у него была «царская» - Романов.

Рассказы Николая Курагина о том, как бабушка с мамой перебирались из села в село, чтобы уйти от доносов, как мать делала уроки за нерадивых одноклассников – за несколько картошин, за кусок хлеба, - впечатляют.

Закончив Сельхозакадемию с дипломом «зоотехник», он участвует в создании «Дороничей» и добивается там впечатляющих результатов: за что тут же был отправлен любимой партией (с которой не спорят) в совхоз «Мухинский».

Там, действуя вопреки и наперекор указаниям вышестоящих органов, вдруг выводит совхоз в лидеры, становится героем газетных публикаций и первым секретарем Зуевского райкома.

С распадом СССР талантливый (без кавычек) управленец Николай Курагин оказывается в Кирове: и начинает заниматься тем, что в СССР называлось «спекуляцией» и «незаконным обогащением» - то есть торговлей.

В 1996 году судьба приводит его на некогда знаменитый «Вятич».

Что он представлял из себя тогда?

 

 

Печальное зрелище. Устарелое оборудование (очень мягкое определение), масса ручного труда, ошметки советской модернизации и руины «шнейдеровских» подвалов, – в которых продолжают работать люди, которым надо выживать.

«Закон о приватизации» сработал – «Вятич» раздроблен на акции и распродан в разные руки. Территория завода поделена колючей проволокой на две части. В одной из них продолжают делать традиционные напитки (500 тыс. далл, треть от мощности времен СССР, зарплата задерживается).

В другой – «авторитетные предприниматели» из Подмосковья разливают два вида продукции (одна, для отчетности – минеральная вода, вторая, для прибыли – догадайтесь сами), и платят рабочим они неучтенным кэшем.

Два явления свели Николая Курагина с «Вятичем»: его торговый дом «Старая Вятка», торговавший продукцией завода, и приятель, который занял денег. В залог приятель оставил Курагину 25% акций завода. Деньги Курагину он не вернул.

Часть акций завода оставалась у Областного Правительства.

- А давай-ка, Николай, - сказал ему тогдашний замгубернатора, - ты станешь генеральным директором?

- Это как это? – опешил Курагин, который не знал толком, что ему с акциями-то делать.

- А у тебя пиджак есть и галстук, ты на «Волге» ездишь.

И привел его на собрание директоров «Вятича».

По воспоминаниям самого Николая Витальевича, в пиджаке и галстуке он был один. От остальных молоком не пахло. Генеральным директором он был избран единогласно.

Это произошло в 1998 году.

Увы! – но, несмотря на всю работоспособность, рачительность и умение требовать от людей выполнения намеченного, на старом оборудовании шансов «поднять» завод не было – и Николай Курагин в этом убедился очень быстро.

- Знаешь, Николай, - сказал ему тот же замгубернатора, - давай мы его продадим? Американцы запускают «Клинское», покупают заводы по всей стране, поехали в Сочи, там повидаемся с Джо Стрелла, он этим проектом руководит?

В Сочи Джо Стрелла легко объяснил представителям кировского истеблишмента их место:

- Понимаете, это неинтересно. Вот вы, - обратился он к замгубернатора, - предлагаете купить старый, изношенный завод за 500 тыс. грина. ОК, но я «закрываю» ваш регион, Кировская область, поставками из Саратова, там завод мы уже купили. Срок жизни вашего «Вятича» – месяцы, может быть год.

Вернувшись в Киров, замгубернатора пришел к ясному решению.

- Вариантов нет – надо просто продавать все на металлолом, место хорошее, почти четыре гектара, под оптовую базу пустим. Ты ведь с оптовой торговлей работать умеешь?

И тут Николай Курагин сделал глупость (как уже делал в «Мухинском», когда пустил стройматериалы для коровников на постройку домов для сельчан) – он отказался.

- Я его подниму.

На него махнули рукой – это было невозможно. Кредиты для покупки оборудования в России можно было получить под немыслимые проценты, которые сразу ставили крест даже не на дальнейшем развитии, а просто на выживании «Вятича».

Все случилось, когда внук врага народа в составе делегации через год оказался в Баварии.

 

БАВАРСКИЙ ПРИНЦ ЛУИТПОЛЬД

 

В 2000 году, на банкете, посвященному крепнущему экономическому сотрудничеству России с Баварией, Николай Курагин внезапно взял слово. В вольном пересказе его речь звучала так:

- Я сам из священников. А фамилия моего деда – Романов. Думаю, с царским домом он имел общие корни (на тот момент Николай Витальевич искренне верил в это, - прим. автора), за что и пострадал. На десять лет Сталин отправил его в лагеря – просто из-за происхождения!

Сказал он это горько, проникновенно, эмоционально.

Чем вызвал у одно из присутствующих немцев сильную реакцию.

Тот подошел к Николаю Курагину и воскликнул:

- Вот и у меня та же история! – я ведь от другого тирана, Гитлера, тоже пострадал из-за происхождения!
 

Выяснилось, что у наследного баварского принца в центре Мюнхена конфисковали всю недвижимость – и он до сих пор (суды тянутся годами) не может ее вернуть. Все за то, что его отец вовремя не поддержал нацистов.

Хотя, конечно, страдания семьи Курагиных и страдания семьи принца Луитпольда трудно сравнимы: по крайней мере, принц стал негласным председателем баварского «клуба миллионеров», и собственником 30 пивоварен, не считая еще кой-каких активов.

- А чем ты занят сейчас, Николай? – в процессе явно удававшейся банкетной беседы спросил  Луитпольд, - и что тебе нужно?

В этот момент «карта легла» Николаю Витальевичу Курагину, заводу «Вятич» и всей Кировской области.

- Акционер пивоваренного завода, - сдержанно ответил он, - избран генеральным директором. Только… оборудование изношенное, нормального взять негде.

Луитпольд подумал-подумал, а потом подозвал одного из участников банкета:

- Знакомьтесь, это генеральный директор компании GEA (один из ведущих производителей пивоваренного оборудования в Германии – прим. автора). Дай ему оборудование! – сказал  Луитпольд своему давнему другу, - дай ему в рассрочку, я чувствую – он отдаст!

Если не вдаваться в детали, все именно так и происходило.

Машиностроительные компании Баварии начали поставлять на завод, основанный баварцем Шнейдером, все самое современное. В кредит, без процентов. На 30 млн. евро в ценах 2001 года.

 

 

 

У Николая Курагина открылось «второе дыхание».

Нужно было переучить сотрудников «Вятича» работать на новом оборудовании (которое еще нужно было кому-то обслуживать), нужны были технологи-пивовары (сотрудников «Вятича» отправили на стажировку в Германию и Чехию), нужны были новые стандарты торговли, контроля качества, нужен был корпоративный стиль.

Через 5 лет, в 2006 году, «Вятич» выпускал почти 6 млн. далл – в 12 раз больше, чем в тот момент, когда одетый в пиджак и галстук Николай Курагин стал генеральным директором.

 

 

За эти годы попросили «на выход» авторитетных москвичей (Николай Курагин некоторое время проходил в бронежилете, но все обошлось), выкупили доли акций у фондов и частных лиц, обеспечили стабильное качество продукции, выстроили логистику, пригласили на завод Лео Тамма, пивовара из Фрайбурга, который вернул аутентичный «мюнхенский стиль»…

В этот момент государство, чтобы народ не заскучал, решило поднять акцизы на продукцию «Вятича».

Сначала с 3 рублей до 9. Потом еще чуть-чуть. Потом еще немного. Сегодня завод платит в примерно 26 рублей с каждого литра продукции, и в бюджет Кировской области отчисляется почти миллиард рублей – около 3% всех поступлений, не зависящих от благосклонности Москвы.

Нужно было искать новые продукты и новые пути их продвижения.

 

ВЯТСКИЙ КВАС ЗДОРОВЬЕ СПАС

 

К 2014 году квасоваренная отрасль в России была в тени не столько пивоваренного производства, сколько «сладкой газировки» американских компаний. Проще говоря, толком квас никто не замечал.

А «Вятский квас», производимый «Вятичем», не мог встать ни в одну из торговых сетей, диктовавших (и диктующих по-прежнему) ситуацию на рынке FCMG в стране.

В декабре, в преддверии Пресс-конференции В.В.Путина Илья Курагин, ставший генеральным директором вместо Николая Курагин, возглавившего Совет директоров «Вятича», спросил журналиста Владимира Маматова:

- Ты на пресс-конференцию поедешь?

- Ага. Ну, то есть на аккредитацию я документы послал, а там как Кремль решит: вроде бы должны дать.

- А можешь Путину передать «Вятский квас»?

Маматов (зная с детства рассказы родственников из спецслужб) долго смеялся, объясняя, что никакой возможности пронести жидкое-колющее-режущее на мероприятие такого уровня нет. Илья Курагин была непреклонен – и журналист уехал в Москву с тремя полулитровыми бутылками «Вятского кваса».

Которые, естественно, второе кольцо охраны вежливо попросило сдать в гардероб.

А на самой пресс-конференции произошло то, что актеры называют «накладкой».

 

 

- Давайте спросим товарища из Грузии…или товарища из Турции… - вот вы! – Владимир Путин протянул руку и указал на Маматова (как тому показалось).

Чудом пробравшийся на второй ряд журналист вскочил обрадованный, девушка, несущая микрофон, увидела связку «рука Президента + вскочивший человек», - и передала его Маматову.

- Здраствуйте, Владимир Маматов, газета «Репортеръ», город Киров, она же Вятка… - начал представляться гость столицы, и тут Дмитрий Песков изумленно воскликнул:

- Вы же не из Турции?!

Маматов все понял. Было ясно, что «товарищи» из Грузии и Турции сидят у него за спиной. Потом он взвесил вероятность того, что ему дадут продолжить вопрос. И принял решение.

- Ну что же, - ответил он Пескову с провинциальной простотой, - так получилось!

После этого начался диалог с ведущим ньюсмейкером нашей страны, полный юмористических моментов, благодаря которым он разлетелся по Интернету еще в момент трансляции.

Маматов упомянул, что торговая сеть «Ашан» не берет «Вятский квас».

После обмена фразами разной смысловой нагрузки, Владимир Путин сказал:

- Мы будем стараться помогать вам отвоевывать принадлежащий вам по праву российский национальный рынок!

Через несколько дней руководства «Ашана» связалось с «Вятичем».

Теперь – по поводу «искусственного бренда».

«Неискусственных» брендов не существует в принципе – сама по себе торговая марка это результат чьих-то намеренных усилий. Случайно она не остается на рынке, у нее должны быть качества, благодаря которым она «состоялась».

Это может быть цена (да, некоторые вещи, продукты и люди добиваются успеха благодаря их доступности), может быть привязка к традициям, может быть и тот аргумент, благодаря которому на рынке закрепился «Вятский квас»: качество.

Именно по нему сейчас узнают Киров.

 

ЗАВОД, КОТОРЫЙ СОСТОЯЛСЯ

 

95% созданных компаний закрываются в первые 5 лет существования. Из оставшихся треть доживает до 10 лет. До 120 дотягивают единицы – остальные не выдерживают политических и экономических цунами, над которыми никто не властен.

«Вятич» выдержал.

Может быть, виной тому «намоленное» место – рука сверху указала Карлу Отто Шнейдеру, где нужно заложить первый камень? А остальное – дрожжи во время Великой Отечественной (их производство спасло завод), решение Николая Курагина сохранить предприятие, или его же встреча с принцем Луитпольд, или забавный разговор кировского журналиста с Владимиром Путиным, - просто следствия изначально верного решения?

 

 

Мы не знаем, как устроена Вселенная.

И о законах, ею управляющих, мы можем только догадываться.

Однако в нашем благоговейном (не побоюсь этого слова) отношении к 120-летию завода есть что-то безусловное.

Потому что «Вятич» - это не только люди, цеха, деньги, режим варок или рекламные компании. Это единое целое, организм, который продолжает притягивать самых разных людей.

Есть такое русское, правильное слово «душа»: оно означает то, что переживет все невзгоды и любые материальные потери. Если, конечно, у этой души есть вера.

У «Вятича» есть душа, и мы ее чувствуем. А без веры – вряд ли «Вятич» смог бы пройти сквозь ХХ век в России, сохраняя надежду на успех, достижения, и процветание.

С юбилеем вас, земляки!

 

ERID: 2VtzqvN15xT