Почему в российских колониях все плохо с медициной, и что может помочь?

О том, какие сейчас в тюрьмах условия, как обстоят дела с медициной и существуют ли в России институты гражданского общества, занимающиеся защитой прав осужденных, рассказал управляющий партнер коллегии адвокатов "Дзукаев, Глотов и партнеры" Андрей Богданов.

Мы с вами живем в краю лагерей. Куда больше шансов у нас отправиться?

Больше шансов остаться в Кирове. Потому что на территории Кировской области расположены 15 исправительных учреждений и два СИЗО. Например, у нас сидела часть осужденных по деле небезызвестного генерала Сугробова. И вообще, к нам часто людей посылают. Среди осужденных ходят слухи, что сюда посылают тех, кому хотят создать неприятные условия отбывания. В области считается, что контроль над исправительными учреждениями находится у администрации, а не у каких-то там теневых решал. Строго соблюдают распорядок дня все, вне зависимости от статуса осужденного.

Некомфортность в том, что у нас невозможно получить какие-то поблажки, или суть в бытовых условиях?

Я думаю, что в плане бытовых условий отличия небольшие. Некий минимум у нас регламентирован. Вопрос в том, насколько достаточно это реализуется. Можно обеспечить, например, просмотр телепередач на таком-то оборудовании и с таким-то количеством программ. Вопрос комфорта достаточно субъективен. А вопрос идет как раз о возможности получения поблажек. Сильного отличия между строгим и общим режимами не могу привести в бытовых условиях, потому что они все делятся на зоны: производственная и жилая. В жилой зоне, или в бараке, проживает одновременно 100-200 человек. Разграничены помещения, где люди спят. Там стоят двухъярусные, так называемые, шконки.

А сколько человек спят в помещении на этих кроватях?

По-моему, так допускается не менее 30 человек. А может быть и помещение большое. В армии ведь так же, что в одной казарме находятся сто человек. Столовая, «красный уголок», библиотека. На территории могут быть школы, ПТУ. Отличия могут быть в моменте свободы передвижений и, допустим, количества свиданий и получением посылок бандеролью с воли. Но мы сейчас говорим о том, что должно быть…

Интересно, как есть на самом деле?

На самом деле может быть везде по-разному. Написано об этом всегда неплохо. Например, история про 8-часовой сон. В законодательстве прямо прописано, что обеспечиваться должен 8-часовой сон.

А что до вас доносится?

До меня много что доносится, и я связан с защитой по уголовным делам. Проблем много, и о них знают. Основная проблема ФСИН в том, что эта система закрыта, и то, что иные институты власти не желают наказывать эту систему. По моему мнению, когда человек попадает в систему, где он наделен властью над людьми, и не важно, работает ли он в ФСИН или просто открывает шлагбаум, то начинает властью злоупотреблять. Есть эксперимент, когда помещали студентов в тюремные условия, и люди действовали согласно тем ролевым моделям, которые им предложили. Поэтому проблема не в конкретных людях из системы, которым нужно помощь оказать, потому что профессиональная деформация - это серьезно. Вопрос о том, что в колониях людей пытают и избивают, он у нас за последние 4 года немало набрал случаев. Проблема насилия в рамках исправительной системы в России она есть. И отрицать ее - это значит или «зарывать голову в песок» или вы сами в ней служите.

Миф или нет, что осужденные считаются людьми «второго сорта» по мнению сотрудников ФСИН?

Дело не в том, как назвать осужденных. Никто их не считает людьми «второго сорта». Я не могу за сотрудников ФСИН ответить, почему они поступают так или иначе. Потому что они так относятся к людям? Я не знаю. Они могут действовать так и говорить себе, что делают это из служебной необходимости. При этом, не относиться к людям, как к второсортным. Они могут уважать человека, но считать, что он в этой ситуации сделал что-то, что карается системой, даже неофициально - его покарают.

Действительно ли в тюрьмах все плохо с медициной?

Я не могу наблюдать всю страну. Но я считаю, что с медициной там все плохо. Там нет сотрудников, потому что это не престижно. С поставкой препаратов там тоже все плохо. Я лично занимался вопросом того, чтобы людям были предоставлены лекарства. И всегда это было очень большой проблемой. Пусть даже недорогих, но не самых нераспространенных лекарств там нет. И даже некоторых распространенных. У нас в области 15 учреждений, среди которых есть одно лечебно-исправительное. Коек там пара сотен, а содержатся 8 с лишним тысяч человек в колониях. И не во всех областях вообще такие учреждения бывают. Можно увезти по регламенту в медицинское учреждение на волю, но этого практически невозможно добиться. Заключить соглашение с больницей, конвоировать - это же оплачивать надо, кроме случаев экстренной помощи. Давайте для примера возьмем. Женщина, которая содержалась под стражей за кражу ювелирных украшений, которая жила с пропиской в квартире в Москве. Суд решил, что на время следствия ее надо заключить под стражу. Она просидела за решеткой с января по ноябрь. У человека была онкология, и ее состояние стало ухудшаться. Она ходила к врачу в СИЗО. Он фиксировал, разводил руками и говорил: «Выпейте парацетамол». Я пытался трижды достучаться до начальника СИЗО, чтобы он позволил пустить ее на обследование, либо пригласить специалиста в учреждение. Ничего не было сделано. Как не было лекарей, так и нет.

А громкая огласка могла бы помочь решить проблемы с медициной?

Проблемы в мире в основном решаются через общество, через какую-то огласку. Какие-то должны быть институты гражданского общества, которые это будут доносить. Я пока не представляю, кто у нас может повлиять на систему ФСИН. У нас есть общественная наблюдательная комиссия. Я читал интервью членов этого общественного института, которые работали с 2008 года. Они говорят, что до 2014 года они могли свободно заходить в колонии. С 2014 года становилось все хуже и хуже. Не надо ничего нового создавать. У нас есть этот институт, просто надо вернуть полномочия и чтобы он имел право делать ту работу, которая предписана Федеральным законом. И второй момент - чтобы у нас была введена какая-то презумпция, чтобы было доверие к осужденным. Чтобы не было мнения, что осужденный - патологический врун и лгун. Но это не просто, потому что это огромный пласт правовых норм, которые взять просто так и отменить нельзя. Их надо перерабатывать.